Келдыш М.В. Творческий портрет по воспоминаниям современников. – М.:Наука, 2002. – С. 91-102 Николай Николаевич Ченцов,
Мстислава Всеволодовича Келдыша знали в лицо миллионы людей. Огромный актовый зал МГУ не мог вместить всех желающих, когда он, президент Академии наук СССР, вел пресс-конференции, посвященные замечательным достижениям советской науки и техники - фотографированию обратной стороны Луны, первому выходу человека в космос, посадке спускаемых аппаратов на Луну и Венеру. Но очень немногие знали тогда, что "Главный теоретик космонавтики" в репортажах с Байконура - это и есть он, академик Келдыш. Впервые я услышал имя Мстислава Всеволодовича мальчишкой в 1942 г., в Центральном Аэрогидродинамическом институте им. Н.Е. Жуковского. Тогда Келдыш получил Сталинскую премию. Мой отец был одним из учеников Николая Егоровича Жуковского с еще "дореволюционным стажем". И надо было слышать, с каким уважением произносили знакомые маститые ученые имя Мстислава Всеволодовича, который был почти вдвое моложе их. Стремителен был его путь в науке: в двадцать лет окончил математическое отделение МГУ, в двадцать семь - доктор наук, в тридцать два - член-корреспондент АН СССР. Научные работы в области математики, механики, аэродинамики. Государственные премии (1942, 1946) за исследования в области теории и методов расчета вибраций самолетных конструкций и научные работы по предотвращению разрушения самолетов. Академик - с 1946 г. На этой дате сведения второго издания БСЭ обрывались... Впрочем, энциклопедия сообщала о семье Келдышей. После биографии Всеволода Михайловича, академика архитектуры, шли статьи о его старшей дочери Людмиле — крупном математике, младшем сыне Мстиславе и втором сыне Юрии (Георгии) - известном музыковеде. В третьем издании БСЭ к ним присоединился внук Леонид - физик, сведения же о втором внуке - математике Сергее, также сыне Людмилы Всеволодовны, вошли в том на букву "Н". ...А в жизни тридцатипятилетнего академика, начальника отдела динамической прочности самолета Центрального Аэрогидродинамического института им. Н.Е. Жуковского и заместителя директора Математического института им. В.А. Стеклова в декабре 1946 г. произошел крутой поворот. Через два дня после избрания академиком он был назначен руководителем НИИ-1. Теория движения составных ракет, работа жидкостных реактивных двигателей, управление полетом ракет дальнего действия стали темами его исследований. А вскоре состоялось знакомство М.В. Келдыша с С.П. Королевым, том же году назначенным Главным конструктором ракет дальнего действия; знакомство, перешедшее затем в тесное творческое сотрудничество. До запуска первого искусственного спутника Земли тогда оставалось еще 10 лет... И "Три К" - Курчатов, Королев, Келдыш - руководили в те дни работами по созданию ракетно-ядерного щита нашей Родины... Многие из нас, сотрудников Института прикладной математики им. М.В. Келдыша АН СССР, проработали вместе с Мстиславом Всеволодовичем по двадцать пять и, даже, тридцать лет. Для нас он был образцом ученого и руководителя. Мы были убеждены, что он все знает, все умеет, все понимает. Но вот знали ли мы его самого? Внешне — блестящая карьера. Казалось - все удается ему с ходу. Но все было совсем не так легко и гладко. Родился он (по н. ст.) 10 февраля 1911 г. в Риге, где его отец был адъюнкт-профессором Рижского политехнического института. В 1915 г. к Риге подходят немецкие войска, пришлось эвакуироваться в Москву. Жить в годы разрухи было трудно; чтобы прокормить шестерых детей (седьмая - Вера, родилась в 1919 г.), Мария Александровна Келдыш меняла в деревнях веши на продукты. В 1918 г. по инициативе М.В. Фрунзе был организован Ивановский политехнический институт; В.М. Келдыш, как и многие рижские профессора, не желавшие возвращаться в оккупированную Латвию, едет в Иваново, где жить было полегче. Окончательно переехали в Москву в 1923 г., где Всеволод Михайлович стал преподавать в ВИСУ — Высшем инженерно-строительном училище. Президент терялся, когда к нему приходили депутации пионеров. "Они просят меня рассказать, каким я был пионером. Но ведь таких, как я, в те годы в пионеры не брали", - жаловался он иногда. Хотел стать строителем, как отец, даже школу со строительным уклоном закончил, - в ВИСУ не приняли, сказали: "шестнадцатилетних не берем". Не так просто было поступить в МГУ, были сложности с началом работы в ЦАГИ. И только труд, непрерывный, тяжелый целеустремленный труд сделал Мстислава Всеволодовича тем Келдышем, которого мы знаем. Не удержусь и процитирую характеристику инженера Келдыша, подписанную 4.10.39 г. ВРИД. НАЧ. ФИЛИАЛА отдела № 1 (Режимного отдела секретности) Журавченко: "Мстислав Всеволодович Келдыш работает в ЦАГИ с 1931 г. Он является, несмотря на молодость, одним из крупнейших научных работников в СССР в области аэродинамики. В высшей степени талантливый математик и теоретик, он умеет свои глубокие знания приложить к промышленной практике. Он руководит научной группой по вибрациям самолета - труднейшему катастрофическому вопросу; он с группой разработал проблему настолько, что заключениями его группы полностью руководствуется промышленность по вопросам вибрации. В связи с этим М.В. Келдыш очень много и с исключительной пользой работает по заданиям промышленности, и засекречивание его необходимо для устранения, для дела, препятствий, которые сейчас возникают по поводу того, что М.В. Келдыш не засекречен". И это написано в 1939 г., когда к дяде Жоржику - шансонье в Париже, ушедшему из России с белой армией, присоединился в автобиографии М.В. еще и арестованный старший брат Миша. Я знал ученых из ЦАГИ с куда более безобидными биографиями, которых в те годы и не пытались оформить на секретность. А здесь... Но теперь мы знаем и другое. У немцев в 1935-43 гг. было 146 серьезных аварий и катастроф из-за флаттера, случались и аварии на фронте. А у советских самолетостроителей, после внедрения рекомендаций группы Келдыша, таких случаев не было. Даже характер Мстислава Всеволодовича изменился за тридцатые годы. Он научился подавлять свои эмоции, держался в трудных ситуациях спокойно, не терял хладнокровия, казался со стороны даже засушенным. К концу сороковых годов его "цыганский" темперамент (по семейному преданию, прабабушка его деда, генерала от артиллерии А.Н. Скворцова, была цыганкой) еще прорывался при игре в волейбол. "Когда он гасил, у него были такие глаза!..", - вспоминал академик Иван Матвеевич Виноградов. Мне очень нравится цитировать основной результат построенной Келдышем теории полиномиальных приближений: "Для того, чтобы любая функция, непрерывная в замкнутой области G и аналитическая на множестве Int G ее внутренних точек, представлялась равномерно сходящимся рядом полиномов, необходимо и достаточно, чтобы дополнение к G было связной областью, содержащей бесконечно удаленную точку". Эта формулировка проста, но не надо забывать, что к этому результату М.В. шел десять лет. Правда, среди них были и четыре военных года. И при решении прикладных проблем он стремился к тому, чтобы его формулировки были столь же простыми и четкими. И при решении административных вопросов - тоже. Мстислав Всеволодович одним из первых оценил значение вычислительной техники для будущего развития науки. "Приезжали к нам М.А. Лесечко с Ю.Я. Базилевским, тогда они делали первую советскую электронную машину, - вспоминал директор Математического института академик И.М. Виноградов, - Келдыш вошел в курс всего этого дела. Поехали мы с ним раз на совещание. Там главным специалистом по ЭВМ считали Тамма. Его спрашивают, а он все знает только приблизительно. А Келдыш все цифры знал досконально, все мог объяснить. Он был очень добросовестный человек, когда брался за дело, то все делал обстоятельно. И очень быстрый был. Все сделает к сроку, ничего не упустит. Умеет все выразить сжато. На заседании был начальник первого главного управления (Б.Л. Ванников - прим, авт.), Первухин, другие товарищи (в их числе куратор первого главного управления Л.П.Берия - прим. авт.). И когда совещание кончилось, я понял, что скоро Келдыша у меня отберут на повышение." Лишь в самое последнее время появилась возможность дополнить сведения энциклопедии и сколько-нибудь связно рассказать о жизни и работе М.В. Келдыша в 1947-1961 гг., в частности, о его деятельности в Реактивном научно-исследовательском институте. Работы по созданию ракетной техники, в первую очередь - ракетных двигателей, велись тогда в стране широким фронтом. Вскоре выяснилось, что в применении к самолетам газотурбинные воздушно-реактивные двигатели вне конкуренции. Этой первоочередной задачей был занят Центральный институт авиационного моторостроения. РНИИ (переименованный в НИИ-1 МАП) был ориентирован на создание двигателей для ракет дальнего действия — жидкостных реактивных двигателей для баллистических ракет (БР) и прямоточных воздушно-реактивных двигателей для крылатых ракет (КР) (а также стратопланов-перехватчиков). Эскизный проект крылатой ракеты дальнего действия был проработан сначала в ОКБ Королева. Тогда же Сергей Павлович провел комплексный сравнительный анализ, выявивший возможности и пути создания межконтинентальных БР и КР. На основе этого анализа было решено передать все дальнейшие работы над МКР в авиационную промышленность с тем, чтобы ОКБ сосредоточило усилия на скорейшем создании двухступенчатой МБР как наиболее близкой и простой перспективе. Научное руководство научно-исследовательскими работами в НИИ-1 и опытно-конструкторскими работами в ведущих авиационных КБ по созданию МКР (проект "Буря") было возложено на М.В. Келдыша. В организованном им специальном подразделении НИИ-1 вскоре были решены основные проблемы создания такой ракетной техники, включая принципиально новые для того времени задачи баллистики, астронавигации и длительной теплозащиты, которые быстро нашли широкое применение и для МБР и в другой ракетно-космической и авиационной технике. Первая в мире межконтинентальная крылатая ракета "Буря" была успешно испытана в 1959 г., показав гораздо более высокие летные характеристики, чем разрабатывавшаяся в те же годы американская МКР "Навахо". Тридцать лет отделяют испытания "Бури" от первого полета советского крылатого космического корабля-челнока "Буран". За эти тридцать лет многое изменилось. И уже с иными целями, надо надеяться, будут взлетать над Землей крылатые ракеты. В те же 1949-1951 гг. М.В. Келдыш с сотрудниками как в НИИ-1, так и в Математическом институте АН СССР выполнил цикл работ, посвященных анализу и определению оптимальных схем и характеристик составных ракет. Эти работы помогли С.П. сделать окончательный выбор схемы его двухступенчатой ракеты Р-7 и серьезно улучшить ее летные характеристики. Были и многие другие разработки по тематике ОКБ, в которых принимал личное участие М.В. (о некоторых из них будет упомянуто ниже). Кроме того, в 1950-1961 гг. он оставался научным руководителем всего Реактивного НИИ-1. Руководители советской ракетной программы 40-50-х годов М.В. Келдыш и С.П. Королев были совершенно разными людьми и внешне, и по стилю поведения. Их роднило главное - исключительная заряженность на дело. И никаких амбиций - твое или мое, кто предложил данную идею - свой сотрудник или чужой; главное - какой эффект она дает. Эта общая черта привлекала к ним сердца сотрудников, несмотря на то, что характеры у них были сложные и тяжелые, и успешно работать с ними могли только энтузиасты. Обаяние таких незаурядных личностей как Мстислав Всеволодович и Сергей Павлович было неотразимо и для прекрасной половины рода человеческого. И даже "аппаратные" дамы заражались масштабностью их космических проектов и считали долгом содействовать их реализации. С 1951 г. М.В. Келдыш не только научный руководитель НИИ-1, но и заместитель директора Математического института им. В.А. Стеклова АН СССР, курирующий его прикладные подразделения, в том числе расчетное бюро, обеспечивавшее работы по "атомной проблеме", и группу ракетодинамики. На их базе Мстислав Всеволодович в 1953 г. организует Отделение прикладной математики МИАН СССР, переименованное в 1966 г. в Институт прикладной математики. Ныне этот институт, бессменным директором которого с 1953 по 1978 г. был М.В. Келдыш, носит его имя. В 50-е годы принципиальные трудности по созданию ракетно-ядерного оружия были преодолены. В 1953-1955 гг. состоялись первые испытания советских водородных бомб, а вскоре прошли успешные запуски советских МБР. М.В. Келдышу и С.П. Королеву "за исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания Правительства" 11 сентября 1956 г. были присвоены звания Героев Социалистического Труда, а 27 декабря 1957 г. "за выполнение особого задания Правительства" присуждена Ленинская премия. Перед этим Сергей Павлович Королев был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1957 г. был полностью реабилитирован по обвинениям тридцать восьмого года. Для Мстислава Всеволодовича многие формальные сложности окончились в феврале 1948 г., когда его на очень непросто проходившем партийном собрании НИИ-1 приняли кандидатом в члены ВКП(б). Когда М.В. изложил все детали своей биографии, встал начальник инструментально-технического бюро и вопросил: "Товарищи, кого мы принимаем в партию?". Последовало замешательство. Положение спас присутствовавший секретарь райкома, заявивший: "Товарищи! Партия и правительство доверили товарищу Келдышу руководство вашим институтом. Я думаю, что вы поступите правильно, если примете его в ряды ВКП(б)". Впрочем, здесь, может быть, стоит заметить, что некоторые минусы биографии Келдыша шли ему тогда в плюс. Поскольку упоминавшийся выше куратор первого главного управления не только вовсю эксплуатировал труд ученых "зеков" в закрытых "шарашках" своего ведомства, но и широко использовал ученых, в семьях которых были расстрелянные и репресированные. Он считал, что такие работают старательнее, и ими легче управлять. 4 октября 1957 г. был запущен первый искусственный спутник Земли. Решение директивных органов о таком запуске было принято еще в августе 1955 г. Сама же работа, связанная с подготовкой запуска ИСЗ, началась гораздо раньше, еще до обращения М.К. Тихонравова, С.П. Королева и М.В. Келдыша в 1954 г. в правительство СССР на эту тему. В частности, в НИИ-1 под руководством Келдыша Б.В. Раушенбахом и Е.Н. Токарем был разработан аванпроект системы активной ориентации спутника. Тогда же в Отделении прикладной математики Д.Е. Охоцимский первым в мире разработал пассивную систему ориентации, оказавшуюся весьма практичной. Проводилось баллистическое проектирование. В этой связи еще в 1953 г. Т.М. Энеев в ОПМ МИАН СССР рассмотрел баллистический спуск аппарата с орбиты и показал его приемлемость для пилотируемого полета. (Именно таким способом возвращались с орбиты пилотируемые корабли "Восток" и "Восход".) Кроме того, М.В. Келдыш координировал работы Академии наук по созданию научной аппаратуры для внеземных исследований и был (с 1956 г.) председателем специальной комиссии Президиума АН СССР по ИСЗ. Много позже М.В. Келдыш примерно в таких словах вспоминал о том времени: "Мы работали самозабвенно, но не задумывались о значении своей работы. И только когда, едва отдышавшись после запуска, мы услышали, как воспринимают этот запуск во всем мире, мы поняли, что начался космический век человечества". А дальше темп работы только убыстрялся, потому что открывались возможности осуществить все более смелые и дерзкие проекты. Еще не полетели в космос научные приборы на третьем ИСЗ, как начинаются подготовительные работы по лунной программе, даже оценивается, сколь хорошо будет виден с Земли взрыв на Луне атомной бомбы, доставленной туда лунником (к счастью, от этой идеи быстро отказались). Еще не была сфотографирована обратная сторона Луны, как под руководством М.В. Келдыша было выполнено теоретическое исследование по динамике полета к Марсу и Венере, где был обоснован высокоэкономичный метод разгона космической ракеты с промежуточным выводом четвертой ступени на орбиту ИСЗ. Свое пятидесятилетие М.В. Келдыш отметил на Байконуре, шел февраль 1961 г. "Советский человек в Космосе!", - эта новость облетела 12 апреля 1961 г. весь земной шар вслед за кораблем "Восток". Полет Юрия Алексеевича Гагарина стал апофеозом советской космической программы. Президиум Верховного Совета СССР указом от 17 июня 1961 г. "За особые заслуги в развитии ракетной техники, в создании и успешном запуске первого в мире космического корабля "Восток" с человеком на борту" наградил С.П. Королева, М.В. Келдыша и курировавшего ракетно-космическую программу Д.Ф. Устинова вторыми золотыми медалями "Серп и Молот". За выдающиеся заслуги в развитии ракетной техники и обеспечение успешного полета в космическое пространство на корабле-спутнике "Восток" стал трижды Героем Социалистического Труда Никита Сергеевич Хрущев, санкционировавший в 1958 г. с подачи Королева и Келдыша подключение новых мощностей промышленности к советской космической программе. Тогдашний Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л.И. Брежнев, вручавший в Кремле 19 июня 1961 г. золотые звезды, сам стал (в первый раз) Героем как недавний секретарь ЦК по оборонным вопросам. В текущем году отмечается очередная годовщина первого запуска в космос корабля-спутника с человеком на борту. Эта дата, как и деятельность С.П. Королева и М.В. Келдыша, может вызывать противоречивые чувства. Этот запуск принес мировое признание советской науке и технике, но он был невозможен без подключения новых мощностей промышленности к советской космической программе, на что пошло руководство страны по ходатайству Королева и Келдыша. Эта переориентация ослабила возможности промышленности страны удовлетворять насущные потребности своего народа. Об этом тогда не только говорили, но и писали в газетах под заголовками: "Не рано ли заигрывать с Луной ?". Но не будем торопиться с окончательными выводами. Космический корабль под названием "Земля" по оценкам современных экологов (см. В. Дальник (?) "Демографический взрыв глазами биолога", ж. "Знание-сила" № 3, 1990 г.) может обеспечить долгое время цивилизованную жизнь не более 500 млн пассажиров. Но сейчас население Земли в 10 раз больше. Для его обеспечения приходится тратить невосполнимые ресурсы, не только энергетические (нефть, уголь), накопленные Землей за 5 млрд лет ее существования, но и материалы (уран и т.п.), полученные Землей от протопланетного облака, из сгустка которого она образовалась. Поскольку о сознательном сокращении человечества в 10 раз говорить трудно, то для сохранения рода человеческого придется в близком будущем начать эксплуатировать ресурсы всей солнечной системы, причем не только энергетические. Это потребует реализации гигантских космических программ, включая создание космических поселений и космических заводов, проекты которых всерьез обсуждаются не только фантастами, но и учеными-футурологами. Деятельность М.В. Келдыша и С.П. Королева во многом перевела эти проекты из сферы чистой фантастики в проработки аванпроектов. Так что не будем спешить с оценками... Избрание М.В. Келдыша в мае 1961 г. президентом Академии наук СССР означало заслуженное признание его выдающихся способностей не только как разностороннего ученого, но и как блестящего организатора науки. "Деловитость -наиболее заметное качество Мстислава Всеволодовича, проявившееся прежде всего в его умении без громких фраз и суеты организовать и с минимальными затратами времени направить работу больших коллективов людей, - вспоминает видный советский военачальник В.Ф. Толубко. - Его спокойная рассудительность вселяла уверенность в успехе порученной работы у всех, кому предстояло ее выполнить. Хотя случалось так, что до его вмешательства трудности казались неразрешимыми". Десять лет спустя за исключительные заслуги перед государством в развитии советской науки и техники, большую научную и общественно-политическую деятельность и в связи с шестидесятилетием ему в третий раз была вручена медаль Героя Социалистического Труда, золотая медаль "Серп и молот" III / № 11. (До него звание трижды Героя Социалистического Труда получили в разное время: Б.Л. Ванников, Н.Л. Духов, Я.Б. Зельдович, И.В. Курчатов, А.Д. Сахаров, Е.П. Славский, X. Турсункулов, Ю.Б. Харитон, Н.С. Хрущев, К.И. Щелкин.) Говоря о деятельности Келдыша — президента, обязательно добавляют, что он (математик) стоял у истоков развития молекулярной биологии и современной генетики в нашей стране. Да, он сумел провести на чисто организационном уровне разоблачение псевдонаучных концепций лысенковщины. Но действовал как математик. Лысенко обещал партии и правительству молочные реки и кисельные берега и ссылался на достижения экспериментального академического хозяйства. Президент назначил комплексную проверку. Она подтвердила, что в хозяйстве удои действительно высокие. Но и снабжается кормами хозяйство за счет областных ресурсов много лучше окрестных колхозов. А если сравнивать по надоям на затраченную кормоединицу, то опытное хозяйство отстает от подмосковных передовиков. Далее, Лысенко отрицал значение искусственного отбора для закрепления в потомстве удойности и жирномолочности. И, действительно, формально отбраковки не проводилось. Но когда выполняли план мясопоставок, то на убой отправляли, естественно, самых низкоудойных коров. Так что отбор фактически был! Сходным образом обстояло дело и в других отраслях экспериментального хозяйства. Президиум Академии наук принял соответствующее постановление. Для работников аппарата ЦК этого было достаточно: они стали активно помогать ученым. Путь для исследований живой клетки и ее структур был открыт. Но это — только финал истории. Вроде бы президент разобрался и помог развитию актуального направления науки. А вот некоторые факты предыстории. Вконец расстроенным я видел Мстислава Всеволодовича только один раз. Это было летом 1964 г. (за год до финала). Тогда Хрущев прожимал избрание активных лысенковцев в Академию. Когда я вошел в кабинет, М.В. сидел за столом у кремлевского прямого телефона совершенно подавленный. "Не огорчайтесь, Мстислав Всеволодович, - сказал я, - Лукьяненко и Пустовойт действительно выдающиеся селекционеры". "Как, Вы уже знаете?" - спросил М.В. и даже, как мне показалось, чуть улыбнулся. Перед Хрущевым свою четкую позицию он только что отстоял: заслуженные практики - да, а очковтиратели - в Академию не прошли. Когда в конце 1985 г. мы готовили материалы к 75-летию Мстислава Всеволодовича, согласился поделиться воспоминаниями о нем академик Николай Николаевич Семенов. И вспомнил, что еще в 1948 г. Келдыш на заседании Президиума Академии наук выступал против "бредней" Лысенко. Сперва Семенову не поверили, решили, что он что-то путает. Но Н.Н. настаивал на своем. Подняли протоколы заседаний Президиума за 1948 г. - действительно, выступал. Принципиальным в науке он был всегда. Сейчас в печати появилось много воспоминаний о конце эпохи Лысенко и роли того или иного ученого в развенчании антинаучных концепций Лысенко. Среди них и академик И.Е. Тамм, пропагандировавший среди физиков идеи молекулярной биологии и открытие материального носителя наследственности - двойной спирали ДНК, и его ученик академик А.Д. Сахаров, смело выступивший на общем собрании против избрания лысенковцев в Академию. Велики организационные заслуги академика Л.А. Арцимовича, тогда академика-секретаря отделения физико-математических наук, вдохновившего проверку хозяйства Лысенко. Но последнее слово было за президентом Академии наук. Это подтверждают воспоминания члена-корреспондента АН СССР Владимира Ивановича Сифорова (в те годы - зам. министра радиотехнической промышленности и члена президиума Высшей аттестационной комиссии), которыми он поделился с нами летом 1990 г. По его словам Т.Д. Лысенко после решения Академии решил пойти знакомым путем и отправился на Старую площадь, однако, желанной поддержки не получил. Его обида и огорчение были столь велики, что вечером того же дня на заседании президиума ВАК он поделился своими переживаниями с соседом, которым был В.И. Сифоров. Вот его рассказ в передаче Сифорова. Произошел диалог: "Я пришел, Леонид Ильич, поговорить о положении мичуринской биологии". - "А что, мичуринская биология - это наука?" - "Конечно наука, Леонид Ильич". - "Тогда Вы ошиблись адресом, Вам надо на Ленинский проспект. У нас за науку отвечает Келдыш". Последняя формулировка врезалась в память Владимира Ивановича. Передавая рассказ Лысенко, он повторил ее несколько раз. Сейчас уже трудно документально подтвердить эту историю. Но суть ситуации, сложившейся в 1965 г., она передает правильно. Только огромный авторитет М.В. Келдыша как руководителя науки и доверие к нему со стороны руководства страны перевесили демагогию Лысенко и убедили аппарат ЦК. О деятельности Келдыша - президента Академии наук тепло вспоминают и его коллеги по работе в президиуме АН, и крупные ученые, которых он активно привлекал к участию в работе координационных советов и рабочих групп, призванных определять стратегию научного поиска. Я же ограничусь лишь несколькими малоизвестными, но характерными штрихами. М.В. Келдыш более ясно, более полно, чем даже профессиональные военные, понимал, что к термоядерной войне нельзя подходить с меркой и опытом прежних войн. Выступая в июле 1962 г. на Всемирном конгрессе за всеобщее разоружение и мир, он говорил: "Ученые создали современное ракетно-ядерное оружие. Священный долг ученых не только не допустить, чтобы это оружие было применено, но и добиться его запрещения и уничтожения. Ученые должны использовать все свое влияние, весь свой авторитет в народе, в парламентах, чтобы не допустить развязывания новой мировой войны. Сегодня ученый не имеет права замкнуться в той сфере, в которой он работает, и отвергнуть общественную деятельность как нечто чужеродное, несовместимое с наукой." Одним из путей достижения взаимопонимания и сближения людей разных стран М.В. Келдыш считал работу над интернациональными научными и техническими проектами. Сам он внес огромный личный вклад в развитие пилотируемых полетов по программе "Интеркосмос" и, конечно, в подготовку и осуществление совместного советско-американского космического полета "Союз-Аполлон", наглядно показавшего, что научно-техническое сотрудничество СССР и США может быть эффективным и плодотворным. Групповой снимок астронавтов и космонавтов - участников совместного полета - с их дарственной надписью Мстислав Всеволодович поставил в своем кабинете на почетное место. Когда в день 65-летия сотрудники Института прикладной математики поздравляли своего директора, они в первую очередь отметили его честность, бескомпромиссность и объективность в науке и в руководстве научными исследованиями. Эти же качества плюс государственный подход он проявлял, возглавляя многочисленные экспертные комиссии. В начале 60-х годов коллектив под руководством академика В.Н. Челомея разработал мощную ракету-носитель "Протон". Проект ее был весьма перспективным, хотя и не лишенным некоторых недостатков. Чтобы обеспечить себе дополнительный комфорт, Челомей взял на работу сына Н.С. Хрущева. Но вскоре после успешного запуска "Протона" Первый секретарь ушел в отставку. Тут же последовали санкции, и КБ попытались сильно "раздеть". Мстислав Всеволодович сумел воспротивиться этому. Более того, как председатель экспертной комиссии он настоял на продолжении работ по "Протону", даже вызвав некоторую ревность Сергея Павловича, модернизировавшего свой носитель Н-1. Жизнь подтвердила правильность позиции Келдыша. "Протон" обеспечил дальние космические запуски на многие последующие годы. В мае 1971 г. Андрею Дмитриевичу Сахарову исполнялось 50 лет. В связи с этим группа ветеранов "атомного проекта" предложила преподнести ему адрес от старых коллег из Института прикладной математики. Мстислав Всеволодович одобрил инициативу подчиненных и первым подписал адрес. Подписал его и заместитель по науке академик А.Н. Тихонов, и многие другие. Инициаторы отвезли адрес А.Д. Сахарову домой, во 2-ой Щукинский проезд (тогда он вернулся в ФИАН, отойдя от оборонных работ). А.Д.С. был очень тронут вниманием, и с удовольствием расшифровывал замысловатые подписи. Можно по-разному относиться к антисахаровским печатным заявлениям (в частности, академики Е.И. Забабахин и Я.Б. Зельдович, сотоварищи А.Д. Сахарова по работе над термоядерным оружием, их не подписывали). Но и президент М.В. Келдыш, и президент А.П. Александров так или иначе сделали, как они сами считали, главное - не допустили исключения Сахарова из Академии. Разговор Брежнева с Келдышем на эту тему закончился на такой ноте: "Боишься академиков?" - "Я сам академик", - ответил Мстислав Всеволодович. Разумеется, не все проекты, проводившиеся Академией в годы президентства Келдыша, увенчались полным успехом. Еще в самом начале своей деятельности в 1961 г. Мстислав Всеволодович обратил внимание на необходимость более интенсивного развития экономических исследований, более основательного изучения, а затем и практического использования объективных экономических законов, применения математических методов и вычислительной техники. В середине 60-х годов был создан Центральный экономико-математический институт АН СССР. И вот в 1973 г. Правительство СССР поручило Академии наук составить перспективный план развития страны до 2000 года. Поручение было выполнено, но проект, разработанный специальной комиссией Президиума, был признан совершенно невыполнимым. Вероятно, когда-нибудь об этой истории расскажут более подробно. В итоге, Мстислав Всеволодович, задерживаясь в своем кабинете до полуночи, с карманным калькулятором в руках пытался в августе 1973 г. исправить положение. Результатом было сильное нервное истощение, наложившееся на запущенное заболевание сосудов, по поводу которого он полгода назад перенес тяжелую операцию. Стать прежним Келдышем он уже не смог. Требовательный к другим, он еще более требовательным был к себе. Когда у него не стало сил работать с той же отдачей, что и раньше, он ушел в 1975 г. с поста президента. Ему предлагали остаться номинальным главой Академии, говорили: "Нам нужно Ваше имя, а работать за Вас будут Ваши помощники". Он говорил: "Я так работать не могу". Последний разговор с Брежневым продолжался полтора часа; Мстислав Всеволодович настоял на своей отставке. Ему было всего 64 года... Последние месяцы жизни Мстислав Всеволодович интересовался проблемой создания солнечных электростанций на космической орбите. Он хорошо знал недостатки современной энергетики, загрязняющей окружающую среду своими отходами. Понимал он, что и овладение термоядерной энергией не является панацеей, так как и в термоядерном синтезе будут попутно образовываться нейтроны, хотя и в меньшем количестве, чем в атомном котле. А энергия солнечных электростанций с орбиты по многим параметрам будет "чистой". Правда, и трудности стоят колоссальные. Легкую конструкцию сдует солнечный ветер, а тяжелые конструкции забрасывать в космос и трудно, и дорого. А ведь баллистика и навигация - это только часть трудностей. Нужны фотоэлементы, нужны преобразователи энергии, наконец, - передатчики энергии на Землю. Работы было много, а сил оставалось все меньше. В пятницу 23 июня 1978 г. Мстислав Всеволодович съездил в поликлинику, кардиограмма была вроде бы нормальной. Затем рабочий день прошел, как обычно. Работал с ученым секретарем Комитета по Ленинским премиям, заседал с замами в Институте, "распушил" кое-кого за перестраховку. Мне внес поправки в подготовленные бумаги и велел принести их в исправленном виде в понедельник пораньше. Все, как обычно. Только глаза у него были очень грустные... В субботу его не стало. Георгий Иванович Петров, сопровождавший М.В. во время осмотра научных институтов столицы Белоруссии, рассказал очень характерный для Келдыша эпизод. В одном из помещений сидела ученая дама, занимавшаяся вопросами кодирования и передачи научной информации. М.В. задал ей вопрос, та дельно ответила. М.В. заинтересовался, стал задавать еще вопросы. Завязавшийся разговор занял более пятнадцати минут, график осмотра института сорвался. Когда М.В. ушел, начальство в хвосте процессии стало распекать даму за задержку. Сотрудница не оправдывалась, а только потерянно повторяла: "Президент..., а понимает". Вот таким он и остался для меня - понимающим. Мстислав Всеволодович похоронен на Красной площади, у Кремлевской стены. Каждые три года Академия наук присуждает Золотую медаль имени М.В. Келдыша "За выдающиеся научные работы в области прикладной математики и механики, а также теоретических исследований по освоению космического пространства" с премией. Стоят рядом на Аллее героев космоса памятники Главному конструктору и Теоретику космонавтики. И зимой, и летом бороздит земные океаны флагман научного флота Академии - корабль "Академик Мстислав Келдыш". На видимой стороне Луны рядом с цирками Атласа и Геркулеса расположился кратер Келдыша. За четыре с лишним года совершает свой оборот вокруг Солнца малая планета "Келдыш". 1991 г. | |||||
| |||||
